ЛИШНИЕ ЛЮДИ
Как я ни пытался узнать, сколько же бездомных в нашем городе, везде мне называли разные цифры. В общем-то, неудивительно, потому что это число постоянно меняется. Кто-то приезжает из других городов, кто-то возвращается из мест лишения свободы, кто-то умирает прямо на улице... О приезжих бдительные горожане сообщают в органы. Хотя, как там сказали, нечасто. Да и особых хлопот люди без прописки полицейским не доставляют. Статью за бродяжничество отменили, и все контакты стражей порядка с бездомными ограничиваются наведением справок - не находятся ли они в уголовном розыске. Проблемы бездомных людей тяжёлым грузом ложатся на плечи социальных работников. В нашем городе в Центре семьи существует отдел срочного социального обслуживания, который напрямую этим занимается. Сюда бездомные приходят сами - здесь могут налить чай и заварить лапшу быстрого приготовления. Сюда же их, в случае чего, привозят. Специально для этого есть мобильная бригада, которая выезжает по звонкам от горожан. "Как правило, встречаются бродяги, у которых есть регистрация, но видимо в силу каких-то жизненных обстоятельств они оказались на улице, - начинает разговор, заведующая отделом срочного социального обслуживания Е.М.Шайдорова. - Сначала мы помещаем человека в инфекционное отделение на социальную койку. Его там обследуют на ВИЧ, сифилис, делают флюорографию и т.д. Потом мы начинаем разбираться, какие у него проблемы. Если нет паспорта - восстанавливаем. Если человек пенсионного возраста и/или инвалид, то ему оформляют пенсию и интернат на постоянное место жительства". Средства на восстановление паспорта выделяет государство - 500руб. на госпошлину и 100 на фотографию. Так в конце прошлого года пятерым были восстановлены документы. Правда, здесь есть тоже проблемы, связанные с нашим законодательством. Сейчас, например, в "Благодати" находятся две бездомные женщины, у которых нет документов. "Мы выходим на УФМС, чтобы восстановить паспорт, а они говорят, что не могут документировать человека, потому что у него на 1992 год не было гражданства, - говорит Елена Михайловна. - Надо в суде доказывать, что человек в 1992г. был в России. А в суде не принимают заявление, потому что нет документов. Получается замкнутый круг. Сейчас вот написали в УФМС письмо с просьбой дать официальный отказ, чтобы мы с этой бумагой могли пойти в суд. Надо же хоть от чего-то оттолкнуться". Пока восстанавливаются документы и оформляются путёвки в интернат, бездомных отправляют в отделение временного пребывания граждан "Благодать", где они получают временную регистрацию. Правда, мест там не всегда хватает - всего 10 коек. В таком случае соцработники ищут другие варианты. Так, в декабре одного мужчину отправили в аналогичное отделение в Рефтинском. Среди подопечных Елены Михайловны нередко встречаются те, кто имеет судимость. Их посылают в специнтернаты. Один из таких специнтернатов находится, к примеру, в посёлке Алтынай. Правда, и там очередь движется очень медленно. Всё по той же причине - не хватает мест. Если человек трудоспособный, его направляют в станицу Державная - организованный казаками реабилитационный центр в Среднеуральске. Там люди живут по своему уставу, совмещая христианские службы с работой. В зареченских магазинах, кстати, на прилавках можно увидеть выращенные там шампиньоны. Но далеко не все, попавшие в "Благодать", соглашаются жить в казачьей станице. Да и многие из тех, кто поначалу согласился, вскоре опять оказываются на улице, а затем и у Елены Михайловны в кабинете. Причин много - от злоупотребления спиртным, до состояния здоровья. Получается ещё один замкнутый круг. Небольшой коридор, просторные комнаты по обе стороны, занавески на окнах. Внешне "Благодать" несколько напоминает больницу. Сейчас здесь живет шестеро бездомных (остальные четверо - люди, имеющие прописку, но попавшие туда в силу жизненных обстоятельств). В женской палате на кроватях сидят опрятные старушки в чистых халатах. С виду и не скажешь, что бездомные. Из шестерых обитателей зареченец всего один. Все остальные из Екатеринбурга. "Екатеринбург от таких людей избавляется, - сетует заведующая отделением О.Ю.Баранова, - и как только у нас появляются свободные места, их отправляют к нам. Люди поступают, а дальше - боритесь, как хотите. Вот Нелли Николаевну к нам отправили по письму Татьяны Мерзляковой. Несмотря на это её дальнейшая судьба не отслеживается". Ольга Юрьевна называет своих подопечных по имени-отчеству. В отличие от своего министерского начальства, она каждый день сталкивается с их проблемами и по мере своих сил старается помочь. Например, судьбой Нины Аркадьевны она занимается с 2007г., когда та впервые попала в "Благодать". У женщины не хватало до пенсии двух лет стажа. По протекции Ольги Юрьевны её устроили на работу в терапевтическое отделение МСЧ-32. После получения серьёзной травмы (упала и сломала шейку бедра) бездомную женщину уволили. С февраля 2010-го она снова живёт в "Благодати". Недавно Нине Аркадьевне удалось оформить инвалидность, и сейчас она ждёт путёвку в интернат. У Нелли Николаевны и её соседки по комнате Любови Алексеевны с 1986 года нет паспортов (это о них рассказывала Е.М.Шайдорова). "Уголовный розыск установил их личности, но по новому законодательству это не является основанием для выдачи паспортов, - продолжает Ольга Юрьевна, - видимо наша правовая система не предполагает таких случаев". Впереди у работников ещё много тяжёлой, но необходимой работы - суды, поиски интерната, и много чего ещё. Весь этот путь - от поступления до выписки - они проходят со своими подопечными вместе, и порой на это уходит не один год. Законом не прописаны сроки пребывания бездомных в отделениях временного пребывания. Человек может пролежать здесь несколько лет, до решения его проблем. "У меня всё время возникает вопрос - если человек не получает инвалидность, куда мы можем его выписать?", - задаётся вопросом О.Ю.Баранова. В соседней комнате лежит ещё один екатеринбуржец - Алексей. Ему чуть больше 30 и он прикован к кровати. "У него есть мама, но она от него официально отказалась, - вздыхает Ольга Юрьевна, - мы ему восстановили все утерянные документы, подали заявку на интернат, а наше министерство прислало отказ. Пишут, что его надо устроить на работу, дать квартиру и вроде как всё в шоколаде, можете его выписывать. У нас семьи квартиры не получают, а они... Оказалось, в карте реабилитации не отметили, что он не ходит, что у него болезнь Бехтерева. Вот у нас всё ещё на один год затянулось. Министерство, мне кажется, вообще оторвано от нашей жизни. Работающие там люди - не практики. Практики бы нам такой ерунды не спустили. Вот и получается, что мы здесь - как белки в колесе". Обслуживающий персонал - 8 женщин вместе с зав.отделением, которые делают всю работу, включая и вовсе не женскую. Иногда приходится усмирять разбушевавшихся постояльцев, когда тем приносят выпивку сердобольные посетители. "Честно говоря, страшно, - признаётся Ольга Юрьевна, - у нас сотрудники не спят ночью. Мы ведь ещё и на страже пожарной безопасности. Вот так и живём". 8 июня отмечается День социального работника. Мы поздравляем коллективы Центра семьи и отделение временного пребывания граждан "Благодать" с их профессиональным праздником и желаем им терпения и успехов в их нелёгкой и важной работе. Роберта можно часто увидеть на перекрёстке Кузнецова-Алещенкова, стоящим с неизменной подложкой из-под доширака с горсткой мелочи на дне - то у "Кировского", то в начале нового бульвара. Колоритный, с седой бородой, слегка раскосыми глазами и с тросточкой, он больше напоминает персонаж из "1000 и одной ночи". Роберт не бомж, у него есть комната в одном из городских общежитий. В прошлой жизни у него было всё, что и у обычных людей - дом, семья, работа, уважение... "По профилю я строитель. 15 лет проработал на БЗСК. Подавал раствор. Представляете, 18-метровые опалубки, над тобой 5 с лишним тонн, не дай бог не закроешь вовремя затвор, - начинает свою историю Роберт, оперевшись подбородком об рукоятку трости. - Доработался до бригадира. Меня даже на Доску почёта вывешивали. Был сначала в составе цехкома, а затем и заводского комитета по спорту. После, когда на БЗСК стали задерживать зарплату, перешёл в РСЦ - занимался городским благоустройством. Вот, например, у профилактория делал пешеходные дорожки. В общем, пришлось лопатой помахать. Сейчас там, где я работал, уже ничего нет, всё изменилось". На заработанные деньги содержал семью, плюс оплачивал учёбу дочери в Екатеринбурге. Жизнь изменилась после того, как Роберт развёлся с женой. Вскоре он получил 3 группу инвалидности. Группа хоть и рабочая, но вакансий нет. "Пенсии я добивался года полтора, а то и два, - вспоминает он, - на медкомиссию приходилось ездить в Екатеринбург. Врачи, обследования, проезд, в конце концов - это же всё деньги. А где их взять? Вот я и иду в люди". Поначалу он стоял у одной из заправок. Водители, сочувствуя чужой беде, выручали его мелочью. Однажды его увидел хозяин колонки. Место дислокации пришлось менять. "В основном зареченцы добрые люди, - говорит Роберт, пересчитывая монетки в подложке, - правда, есть и плохие. Но таких, к счастью, единицы". Не так давно с ним случилось ещё одно несчастье - его обокрали прямо на улице. Пропали сберкнижка и паспорт. Сейчас придётся всё восстанавливать. "Получается, что я полный ноль, - горько резюмирует свою ситуацию Роберт. Впрочем, не теряя духа, добавляет: А вообще-то молодёжь меня знает и уважает. Проходят мимо, говорят - привет, Роберт! Такова жизнь". У нас в городе бездомных часто можно встретить в лесу, у входа в Храм Николая Чудотворца. Здесь на паперти они просят милостыню, здесь же, только чуть подальше, живут. На поваленном дереве куча принесённой прихожанами одежды, в которую в случае холода можно закутаться. Зимой перебираются на соседнюю теплотрассу. Игорь Пивоваров живёт на улице уже 6 лет. Старшее поколение горожан наверняка помнит его отца Ивана Ивановича, которые долгое время работал в зареченском ГАИ. Игорь неохотно рассказывает свою историю (впрочем, как и многие из здешних обитателей): "Ну что я могу сказать? Похоронил родителей, потерял квартиру, оказался в лесу. Что ещё здесь можно добавить? Был токарем, имел разряд, работал в ОТК-3". После мой собеседник замыкается. К нам подходит Юрий, сторож кладбища, который видит их каждый раз, когда идёт на работу. "Вот такая наша Россия - одни занимаются бизнесом, открывают магазины и гоняют на дорогих машинах, а другие живут в лесу, - говорит он, присаживаясь рядом на корточках, - все смотрят, и никому нет до них дела. Разве что только в церкви их могут накормить. А так живут своей жизнью. Но это дикая жизнь. Человек ведь - не дикий зверь. Звери хотя бы могут добывать себе пищу, у собаки конура есть. А им что делать?". Юрий с сочувствием относится к бездомным и часто с ними общается. Даже к их пристрастию к алкоголю относится с пониманием. "Посмотри, сколько там бутылок, - показывает он на целую батарею пустой тары, стоящую под сосной, - они себя спиртным обезболивают. Вот дожди прошли - они же на улице, все мокрые. Это просто система выживания. Ведь выжить в таких условиях практически невозможно. Я им всегда подсказываю - держитесь повыше от земли, повесьте гамак. Здесь не один человек умер". Как потом рассказали служители церкви, только в прошлом году в этом лесу насмерть замёрзло трое, один умер в больнице... Из-за леса появляется подвыпившая женщина. Она держится несколько агрессивно. Впрочем, это скорее защитная реакция на появившегося чужака, и вскоре она успокаивается. "Почему ты летом решил о бездомных писать? - в её голосе звучит обида, - ты бы зимой к нам пришёл, посмотрел, как мы живём. Из подъездов и подвалов выгоняют. И куда идти? А ты знаешь, что в Заречном, например, всего один общественный туалет, около кладбища. У меня больные почки. Вот недавно милиция оштрафовала меня в старом посёлке. А что мне оставалось делать?". Татьяна уже 2 года на улице. Из дома пришлось уйти из-за мужа. Обращаться в социальные службы она не видит смысла: "Вот у меня сгорел дом. Мой дом. Чем может мне помочь государство? Купит мне новый? А зачем это кому-то надо? Идти в "Благодать"? Ну вот есть там койка, вышел в туалет или покурить - и вся свобода". Такого же мнения придерживается Борис. Ему 66, 33 года из которых он провёл в тюрьме. Вернулся в последний раз из мест лишения свободы - оказалось, ему некуда идти, за это время сестра продала дом. Он один из немногих, кто оформил себе пенсию. Какое-то время жил в "Благодати". Впрочем, недолго. Вскоре Борис снова оказался здесь, в лесу. Служители церкви к бездомным относятся по-христиански. Несмотря на то, что такое соседство порой приносит хлопоты, никого не прогоняют. Некоторые, кстати, участвуют в жизни храма, выполняя какую-то посильную работу. Церковь старается не оставаться в стороне от проблем людей, попавших в трудную ситуацию. Конечно, возможности в этом у неё ограниченные. Обеспечить жильём, например, возможности нет. Единственное, что направить трудником в монастырь. Настоятель Храма Николая Чудотворца говорит, что на его памяти таких было немного, человека 2-3. Да и те вскоре снова возвращались к прежней жизни. Главной причиной он называет алкоголь: "Чтобы что-то попытаться изменить, надо бросить пить. Это одно из основных условий пребывания в монастыре. Несколько недель или даже месяцев человек потерпит, а потом срывается. Конечно же, это несчастные люди, которые в силу разных причин - зависящих и не зависящих от них - опустились до такого образа жизни. Хотя, общаясь с ними, я вижу, что почти у каждого была возможность остановиться, и не раз. Таких людей нужно жалеть и, по возможности, помогать им. Но жалость бывает разной. Очень многие думают, что исполнили закон любви тем, что дали нищему копеечку. Но как показывает опыт, они эти деньги потом пропивают. Такая жалость только ещё больше разрушает человека. Поэтому мы своим прихожанам, а сейчас и вашим читателям, рекомендуем не участвовать в спаивании, но оказывать всё же разумную помощь". P.S. У зареченцев к бездомным неоднозначное отношение. Радует, что в основном люди им сочувствуют и их жалеют. Зоя: Я живу здесь давно, всю свою сознательную жизнь. Отношение к этим людям у меня двоякое. Те, что местные, считаю, просто распустились. У них есть дом, родные. Сочувствие они не вызывают. Выходцев из Средней Азии, мне кажется, надо понять. Они не виноваты в том, что с ними произошло. Светлана: Сложно сказать, как я к ним отношусь. С одной стороны жалко, особенно пожилых - им труднее. Судьбы бывают разные. Кров над головой и семья должны быть. С другой стороны, работать всё равно надо. Вот, например, на выезде из Мезенки стоит шалаш из коробок, где живут бездомные. И они работают - продают на трассе веники. А это уже какое-то движение вперёд. Михаил: Знаю, что многие относятся к ним с пренебрежением. Такое отношение можно, конечно, понять - бомжи не самое приятное зрелище, да и с точки зрения здоровья, у них могут быть разные инфекции. И всё же людям стоит помнить, что такое может случиться с каждым. Все мы под богом ходим.
К оглавлению При использовании этого материала поставьте ссылку на наш сайт gazeta555.cjb.net. ... |